Две солдатских судьбы.
26 мая 2005 г.
До чего изворотлива фронтовая судьба отдельно взятого солдата. Кого-то бьют смертным боем, а он жив назло врагам. Кто-то из передряг не вылезает и ничего – не ранен, не контужен, не свихнулся, не спился. Кто-то же, напротив, чуть только вступил в полосу фронта из прибывшего эшелона и при первом же обстреле погиб. Да что говорить – кто-то даже до фронта не доехал, померев спозаранку в теплушке да, будучи выгруженным из состава, присыпан сырой землей в кювете у путей на глухом полустанке. И ни похоронки домой, ни донесения наверх. Пропал…
Словно не было бойца. Ни для страны, ни для командования, ни для военкомата. Только для семьи он один-единственный неподдельный, сгинувший безвестно. Батька, брат, сын - одним словом, кормилец.
В 296-м запасном лыжном полку 29-й запасной стрелковой бригады Архангельского военного округа 14 февраля 1942 г. проходили тактические учения: сформированный 202-й отдельный лыжный батальон перед отправкой на фронт выступил из поселка на острове Ягры в пойму реки Северная Двина к безлюдным приморским островам. Постреляли из винтовок, побегали на лыжах, наступали развернутой цепью на один из островков. Все упражнения отработали. Умаялись. Быстро смеркалось. Выступили обратно в 17.00. Шли дружно, споро. Добрались до казармы в 20.00. Поужинали. Вечерней поверки не производили (в нарушение Устава) – народ сильно устал. Все-таки полуголодная зима 1941-42 гг. давала о себе знать и в тылу.
Нестора хватились утром на поверке. Старшина А.Большаков отвечал невразумительно: "Вечером был, а куда делся – не знаю." Опросили бойцов его отделения и взвода, взводного, а те: "Дык, отстал на марше, наверное, еще часов в 6". Начали поиски, пошли к островам. Нашли его в 8.30 на льду протоки, замерзшего. Сидел он в снегу на своих лыжах в обнимку с лыжными палками, заметенный порошей. Было ему всего 23 года от роду. Уроженец деревни Никольская Шенкурского района Архангельской области погиб в 300 км от своего дома, не на фронте, не в эшелоне под бомбежкой, а на учениях, "где легче, чем в бою".
Что было дальше? Сняли НЕСТОРА СТЕПАНОВИЧА СЕМАКОВА приказом по полку с довольствия, виновников гибели не наказали, ибо через 10 дней батальон убыл на Карельский фронт воевать. Домой похоронкой не сообщили, отдел укомплектования штаба Архангельского военного округа по инстанции о гибели солдата не известили. Из штаба округа в Управление по учету потерь также никакой бумаги о его смерти отправлено не было. Вот и вышел Нестор Семаков пропавшим без вести апрелем 1942 г., как гласит официальная запись в 1-м издании Книги Памяти Архангельской области, в то время, как лежит он, бедняга, на госпитальном кладбище острова Ягры и по сей день, о чем родственники даже не знают. Не знает и Северодвинский горвоенкомат, в чьем ведении находится микрорайон Ягры. А в архивном документе сказано так: "…отстал в поле от своего подразделения в 18.00 14.02.42 в силу своей физической слабости, где находился всю ночь с 14 на 15.02.42. Утром в 8.30 во время розыска был найден мертвым." (ЦАМО, ф.296 злп, оп.225736, д.4, л.39). Вот и всё, что было…
Есть и другая история. "Шапка" официального письма:
"1-й отдел Центрального окружного военного комиссариата г.Москвы от 19.07.93 № 4/940.
Центральный архив МО РФ (по 9 отделу).
Прошу снять с учета боевых потерь сержанта СМОКТУНОВИЧ (СМОКТУНОВСКОГО) ИННОКЕНТИЯ МИХАЙЛОВИЧА, 1925 г.р., уроженца Томской области, Шегарского р-на, д.Татьяновка, призванного в армию 09.01.43 Сталинским РВК Красноярского края, служившего в 212 гв.сп 75 гв.сд. Попал в плен в декабре 1943 г., бежавшего из плена через месяц (так в документе – И.И.). Затем был в партизанском отряде имени Жукова, служил в 217 зсп и 318 гв.сп 102 гв.сд. Родня: мать Смоктунович Анна Алексеевна проживала во время войны город Красноярск, ул.Желябова, дом 33. В настоящее время Смоктуновский Иннокентий Михайлович, 1925 г.р., проживает в г.Москве, Суворовский бульвар, дом 17, кв.74.
ВРИО начальника 1-го отдела Центрального окружного военного комиссариата г.Москвы подполковник В.Калинин" (ЦАМО, ф.58, оп.А-76107, д.4, л.240).
Выжил будущий "принц датский Гамлет" и "Юрий Деточкин" в плену, сумел бежать, добрался к партизанам, сумел доказать им, а потом и "СМЕРШу", что не шпион, не лазутчик, и продолжил свою войну до Победы. После войны в конце 40-х гг. попал в лагерь, был определен в Норильск, расконвоирован, служил в Заполярном театре драмы Норильска вместе с таким же бывшим "сидельцем" Г.Жженовым. Потом амнистия, Красноярск, Москва, всенародная слава.
Ближе к концу жизни в начале 90-х гг. Иннокентий Михайлович получил присвоенную ему еще в войну медаль "За отвагу". Тогда же и узнал, что он официально числится в картотеке потерь ЦАМО РФ пропавшим без вести. Пришел народный артист в военкомат, предъявил военный билет, составил заявление. А дальше произошло то, что описано выше: на одного пропавшего солдата в картотеке стало меньше.
Всего две солдатские судьбы, а сколь необычны…
